Уличный пианист покоряет Нью-Йорк мировой классикой
Опубликовано: 02.12.2018
Вокзалы, площади и даже метро — жители Нью-Йорка неожиданно для себя могут оказаться на концерте классической музыки в любой точке города. Играет Колин Хаггинс — пианист, который повсюду со своим инструментом.
Это случается почти с каждым прохожим — на секунды, а кто и на часы, забывает, зачем и куда он шел. Вдруг исчезают городские шумы, ловушка захлопывается, и в системе координат остаются только улица, рояль, пианист и музыка.
Главный вопрос, которым задаются пришедшие в себя от неожиданности слушатели: как попал в парк неподъемный 300-килограммовый рояль? В перерывах пианист Колин Хаггинс терпеливо отвечает на него сотни раз в день. Длинные лабиринты одного из нью-йоркских хранилищ. В тесных его комнатушках жители города имеют обыкновение при необходимости запирать ненужные вещи. В одной из них и ночует наш рояль. Зачехленным, разобранным и установленным на подставку с колесами, Колин вызволяет его из заточения. А потом лишь с остановками на светофоры полтора километра катит его по дороге до ближайшего парка.«Катить его вниз по улице не тяжело, гораздо легче, чем может показаться. Да и я в общем не из слабых. За те 6 лет, что таскаю свой рояль по городу, у меня появились серьезные бицепсы», — говорит Колин Хаггинс.
В детстве Колин Хаггинс — мальчик из американской глубинки, хотел стать, конечно же, астронавтом. Потом — гитаристом или художником. Но в самом ранимом возрасте, в 16 лет, он увидел это и пережил потрясение.
«Я увидел видеозапись концерта русского пианиста Владимира Горовица. Это был его единственный московский концерт. Он уехал из России, когда ему было 22 года, и провел всю оставшуюся жизнь в Америке. И только однажды, будучи уже глубоким стариком, он вернулся в Москву и дал этот концерт», — рассказал Колин Хаггинс.
Как один человек, играющий на одном инструменте, мог стать причиной такой реакции публики — зал пребывал в трансе. Но это еще не всё! Колин где-то услышал музыку Рахманинова. И этих двух эпизодов хватило, чтобы в 16 лет, что слишком поздно для начала академических занятий, поступить в музыкальную школу, которую, будучи своенравным, вскоре бросил и уже занимался сам. А потом переехал из глубинки в Нью-Йорк, дослужился до музыкального директора одного из балетных театров и в общем оставался не самым счастливым человеком на свете. Пока однажды в его голове не родилась шальная схема: пианино из квартиры по лестнице вниз, со двора в грузовик, из грузовика в парк.
Это было то, чего Колин искал, — творчество в чистом виде. Он повторял этот трюк день за днем. В его ведро щедро бросали купюры. Выяснилось, что денег вполне хватает на скромную жизнь. Он бросил театр и стал профессиональным уличным музыкантом. Играл на вокзалах, улицах, площадях, в жару, даже в стужу, когда от холода пальцы трескаются, оставляя на клавишах кровь. Наконец, он играл в метро.
«Помню один случай ночью — стоял парень на платформе очень сурового вида, весь в татуировках, с брутальной прической. Я играл, он смотрел на пути, но знаю, что слушал мою музыку, потом он отвернулся и начал тереть лицо. Когда он садился в поезд, я его снова увидел: он плакал», — вспоминает Колин Хаггинс.
Играть в городе, говорит Колин, — это как находится в центре урагана. Вокруг тебя сумасшествие, из которого ты выхватываешь спасения ради от одного до нескольких сотен сочувствующих музыке Баха, Рахманинова, Шопена или Скрябина. Дожить бы так до старости и, чем не шутит черт, иронизирует Колин, стать городской легендой. И он, кажется, вправду не знает, что стал ей уже.
Оригинал материала